Последнее время наблюдаю нездоровый интерес к сомнительному и поддельному фольклору. Почтенные люди цитируют и поддерживают какую-то чепуху. Я обещал оперативно написать пост на эту тему.
Фольклор = устное народное творчество. Любопытно, что германское слово фольк (англ. folk, ср. нем. volk – то самое, из слова фольксваген, «народная машина») – «народ» – родственник нашему слову «полк» (чуть не сказал Игорев). Надеюсь, такие ассоциации закрепят у нужных людей в сознании значение слова, которое кое-кто начинает путать с древними письменными источниками и прочим. Фольклор – это то, что поют или рассказывают зимними вечерами деревенские бабульки, хотя Шурик и правильно говорил, что есть также студенческий фольклор (трутся об ось медведи, вертится земля) и прочий. Но сейчас рассмотрим только тот фольклор, где можно бы искать народную память о славянских божествах.
Как мы добыли славянский фольклор? Наша наука, по сути, дозрела до систематического сбора только в XVIII в., когда петровские реформы через одно-два поколения дали свои плоды. Не думаю, что согрешу, если начну условный отчёт российской фольклористики с такого имени: Кирша Данилов. Это был человек простого (низкого) происхождения, который, однако, работая на уральских заводах Демидовых, к середине XVIII в. прославился в местных кругах как знаток всяких песен, былин (в ту пору их ещё называли ста́рины) и прочего фольклора. Один из владельцев заводов, олигарх (уже в третьем поколении, и оттого – просвещённый) Прокопий Демидов дал ему задание записать кое-что из своих песен, что Кирша Данилов и сделал: так были записаны едва ли не первые полные былины в России. Впрочем, современники ещё не оценили данный труд, значение его (вместе с именем Кирши Данилова) стало ясно лишь в начале XIX в., когда ещё подросли полноценные научные кадры и эту сферу стали развивать не единицы лично любопытствующих (Демидов хотел запись не для науки, а для собственной забавы), а полноценные институции.
Кирша Данилов, способный записать народные тексты – редкое исключение из правил. Обычно фольклор собирался иначе: в сельскую местность ехал фольклорист, который приходил к знатокам и скорописью фиксировал то, что ему пели местные. Неграмотные местные, крестьяне, которые в большинстве своём вообще не умели читать и писать ни до, ни после. Поэтому эти крестьяне не могли начитаться условного греческого Гомера, скандинавской «Эдды», ирландских скел и прочего (не говоря уж о том, что в целом в ту пору эти книжки нельзя было где-нибудь халявно скачать в хорошем русском переводе) и испытать литературные влияния (которых было море, скажем, у Пушкина, сказки которого имеют колоссальный массив далеко не фольклорных вещей, а допустим, французских приключенческих романов). И когда фольклористы находили в рассказах этих людей параллели тому же Гомеру, или, там, нартскому эпосу, они вполне могли допускать древность сюжета и восхождение к каким-то общим источникам допотопных времён.
Основной массив нашего фольклора – безбрежный океан данных – был собран в XIX в. Отмечу важную деталь: к этому времени в некоторых странах Западной Европы такого было уже не сделать. Эпические песни в духе былин нельзя было записать у крестьянства Англии XIX в., потому что Англия в социальном плане развивалась быстрее: там давно исчезло, скажем, крепостное право, и вообще с её урбанизацией и просвещением там всё это уже вымерло. Поэтому так прогремели в Европе начала XIX в. сказки братьев Гримм – это был едва не последний уходящий поезд западноевропейского фольклора такого рода. И потому-то их знают и чтут по всему западному миру, а в Англии или Франции своих братьев Гримм потому не было. Но и в Германии не было уже к тому времени ни устного эпоса, ни многих иных жанров, ещё живых в русских глубинках. (Правда, некоторые эпосы Европы были записаны в Средние века, чего, наоборот, вовсе не было в России, где писали только душеспасительную литературу, аминь, аминь).
XIX век породил не только целые библиотеки пухлых томов русских народных сказок, песен, былин и прочего – но также и великих мэтров, знатоков этого материала. Не стану давать здесь широкий перечень этих фамилий: Афанасьев, Веселовский, Миллер, Майков, Буслаев, Потебня – если никакая из фамилий ничего вам не говорит, то вы настоящий невежа и вряд ли досюда дочитали. Их было много больше. И конечно, они потихоньку обобщили в фольклоре – кстати, не только русском, но и славянских в целом – в том числе и тот материал, который мог касаться язычества и старых славянских богов. Не назову здесь единой работы, где это было бы сделано, но такие сводки можно получить даже элементарно читая «Божества древних славян» Фаминцына или «Поэтические воззрения славян на природу» Афанасьева – или уже труды XX в. (Токарев, скажем), которые бы подытоживали фольклористику.
Что же мы получили из фольклора по славянскому языческому пантеону? Расскажу, хотя я полагал, что эти факты должны быть итак общеизвестны. 1) имён божеств в фольклоре, по сути, не осталось. У западных славян имя Перуна, обычно искажённое (Паром, Парон) сохранилось в ругательствах, где он стал бесом: «Паром тебя тресни» и т.д. Только один сюжет достоин внимания: некая женщина подтёрла хлебом зад ребёнку, за что Паром её наказал: ударил молнией / обратил в камень / поднял небо далеко от грешных людей. Кстати, любопытно: бога Перуна вообще не знают древние, средневековые тексты западных славян. Пярун как персонификация удара молнией сохранился ещё в небольших простеньких быличках в Белоруссии, на границе с балтским миром (и вероятно под его влиянием): здесь он лупит молнией по всяким бесам внизу и только. ЕДИНИЧНЫЕ записи в русской глуши зафиксировали какую-то мокушу, связанную с прядением – лично я имею сильные сомнения, что она связана с Мокошью. Есть ещё какой-то волосатик, которого ставили рядом с Волосом, но тоже связь сильно сомнительна. Есть два сербских предания о неком Дабоге, предводителе нечисти, противостоящем христианскому Богу (в конце одного Иисус убил Дабога) – поэтому южные славяне так полюбили обсасывать мифологию Дажьбога. Единичные поговорки (буквально 2–3 зафиксировано) типа «покучись Дажьбогу, управит понемногу» – заставляют думать, что это скорее некий разговорный «дай-бог», чем бог язычества. Так, чехи называли христианского Бога «Памбу», возникшее из искажённого «пан Бог». Но даже если допустить связь этих имён со старым пантеоном, ясно, что образы во-первых, донельзя примитивизировались, став демонами, во-вторых, что здесь не сохранилось никаких исконных сюжетов. Я ВЫШЕ ПЕРЕЧИСЛИЛ ПРАКТИЧЕСКИ ВЕСЬ МАССИВ НАДЁЖНЫХ ДАННЫХ ФОЛЬКЛОРА О БОГАХ. ДА, ЭТО ВСЁ, ЧТО КАСАЕТСЯ ИМЁН БОЖЕСТВ В ФОЛЬКЛОРЕ. ЕСЛИ ВИДИТЕ ТАМ КАКОГО-НИБУДЬ СВАРОЖИКУ-БОЖИКУ, ЗНАЙТЕ – ПЕРЕД ВАМИ ПОДДЕЛКИ (иногда, кстати, того же XIX в.) 2) богов нет также ни в сказках, ни в былинах. Из-за этого старых богов стали искать в культе святых или в архаических персонажах типа Святогора или Кащея. Я и сам могу так делать, но говоря объективно, это всё допущения и шаткие гипотезы. 3) в фольклоре появилось много обрядовых персонажей типа Ярилы или Костромы, Пеперуды и Додолы, но их не знают древние тексты, и если сопоставлять их имена с именами богов как-то ещё можно, то уверенно ставить в их число – точно нет.
И давайте договоримся – не надо пыжиться быть бо́льшим знатоком фольклора, чем Афанасьев или Веселовский. Чем я – да, пожалуйста, сколько угодно. Но если мэтры не знали никаких серьёзных и значимых упоминаний богов помимо перечисленных, то значит прочие источники поддельны или как минимум сомнительны. И не могли они жирно всплыть позже.
В XX в. славянский фольклор нужных нам жанров практически погиб. Войны, революция, государственный атеизм и борьба с суевериями, но главное – народное просвещение и сумасшедшая урбанизация свели на нет колоссальные пласты фольклора. Я и сам поймал как-то шикарный факт о «киле» (кто читал поучения против язычества внимательно, вспомнит) в родной деревне Тверской области уже в 2020-е. Но вообще говоря, критическая точка была пройдена. Дело не только в том, что сами «тексты» исчезали, а в том, что носители их начитывались всяких условных рыбаковых или даже Гомеров и начинали смешивать, со злым умыслом или без оного, всю эту позднятину с народными формами. Сплошь и рядом. «Веда Словена», болгарская подделка XIX в. – основана на настоящих фольклорных текстах, куда добавили пёстрый букет всех славянских божеств, каких только можно (русских, полабских, поддельных, ИНДИЙСКИХ..). Но это был не единственный пример такого рода, который грамотные люди сразу забраковали.
В XIX в. произошёл расцвет русской фольклористики. Всё, что можно было зафиксировать важного, там зафиксировали. И когда мне говорят – о, смотри, в XX веке записали стишки о Дажьбоге, я говорю – не верю. Украину фольклористы в XIX в. тоже прошли хорошенько. И ничего там такого не было. Зато на Украине возникли подделки, ярким примером которых является творчество «фольклориста» С.И. Килимника с его многотомником «Український рік у народних звичаях в історичному освітленні». Чего там только нет! Но не стану здесь разбирать всех его Дажьбогов. Я ЛУЧШЕ ДАМ ВАМ ОДИН МЕТОД, КАК ВЫЧИСЛИТЬ ПОДДЕЛКУ В ФОЛЬКЛОРЕ. ЕСЛИ В ОДНОМ ТЕКСТЕ СОБРАНЫ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ И ЗАПАДНОСЛАВЯНСКИЕ БОЖЕСТВА, ТО ЭТО ПОДДЕЛКА; ИЛИ КОГДА БОЖЕСТВА ОКАЗЫВАЮТСЯ В ДРУГОМ АРЕАЛЕ. Скажем, западнославянская Жива оказывается у южных славян – это подделка, выкиньте. Так вот XX в. подарил нам ещё больше подделок, особенно с Украины и Словении. И это продолжается поныне.
Фольклор стал опорой мистификаторов. Условный Асов мог сказать: я это не сочинил, мне это передала бабка (кстати, именно так заявлял небезызвестный Голяк, Богумил Второй). Кто глубоко изучал «Велесову книгу», знает, что на раннем этапе Миролюбов развивал историю не об утраченных дощечках, а о неких бабках Варваре и Захарихе. Очень удобно: любые домыслы подавать как фольклорную запись. Но ребята – давайте будем просвещённее. Уж вы то, великаны, на чьи плечи забираться будущим поколениям.. Вам должно быть легко понять, откуда берутся НОВЫЕ фольклорные предания о Велесе, Дажьбоге и прочем. Нет – не из народного предания. А немногочисленные старые мы все знаем.